ЧЕЛОВЕК, НАУКА И ЭКЗИСТЕНЦИООГИЯ МИСТИЦИЗМА

©Александр В. Савельев

Рисунки ©Юлии Ломовой

Аннотация.

Мистическое возвращается. Вера человека в чудеса, тяга к необъяснимым и необъясненным явлениям не только не ослабевает в наше время научно-технической революции, но и в очередной раз усиливается, причем, принимая наукообразные формы. Усиливается также эксплуатация этих свойств человеческой психики в корыстных целях. Это проявляется, в частности, в попытках сращивания мистицизма с наукой, в использовании мистиками современной научной терминологии, придании мистическому научного антуража, появлении техномистицизма. Почему это происходит и необходимо ли противостоять этому? Ответить на эти вопросы можно только изучив данные явления, разобравшись в сущности мистики и мистицизма с реально обоснованных научных позиций. В работе приведены результаты экзистенциального анализа сущности мистицизма вообще и его современной наукообразной трансформации, в частности. Предложенный новый подход позволил объяснить, в том числе, с позиций человекознания, недостаточно объясненные ранее некоторые социо-культурные феномены, связанные с мистицизмом и отношением его с наукой. К ним относятся: причины традиционно отрицательного отношения к мистицизму со стороны общества; причины неудач науки в подтверждении либо опровержении мистических феноменов; большая тяга к мистицизму у женщин, различие и сходство его с религией и т. д. Приводятся результаты изучения различий телеологических установок науки и мистицизма, скрывающихся в самой сущности научной методологии и логико-рационалистической ментальности. В заключении критически оцениваются ценностные ориентиры мистицизма как социо-культурного феномена.

“Тверже всего мы верим в то, о чем меньше всего знаем”.
М. Монтень

“В действительности мир организуется не столько на Истине, сколько на лжи, признанной социально полезной”.
Н. А. Бердяев

“…пачкал уста поганой ложью”
(М. А. Булгаков)

В настоящее время, несмотря на торжество научно-технических достижений и явных приоритетов рационального над иррациональным, как никогда повышается актуальность исследования мистических традиций с позиции науки ¹. Это объясняется гибкой адаптацией мистического к новым условиям научной рациональности и попытками прорастания его в трансформированном виде, зачастую замаскированном под научную ментальность. Кроме того, известно ², что структура самой рациональности, а также информациология достижений научно-технического прогресса и сами эти достижения способствуют генерации новой техномифологии, своего рода техномистицизма ³. Феномен мистицизма и его практической составляющей – магии многократно исследовался с позиций науки. Истолкование мистического духовного опыта можно найти как у античных философов – Пифагора, Платона, Аристотеля, так и у ученых средневековья – Н. Кузанского, Дж. Бруно и др. Г. В. Ф. Гегель рассматривал мистическое и религиозное мышление как ступени диалектического саморазвития духа, причем, начальные ступени, которые должны быть превзойдены в дальнейшем историческом развитии. И. Кант, анализируя феномен Сведенборга в работе “Грезы духовидца, проясненные грезами метафизика” ⁴ отмечает агностицизм мистических явлений. В трудах В. С. Соловьева, Н. А. Бердяева, Н. О. Лосского, П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова, С. Франка, А. Ф. Лосева и др. анализу мистического отводится значительное место, открывшее большое исследовательское поле для его изучения. Многочисленные попытки исследования бессознательного (начиная с Ф. Месмера, Дж. Брэйда, нансийско-парижской школы (Э. Куэ, А. Льебо, от Ж. — М. Шарко до Жанэ), В. М. Бехтерева, А. А. Токарского, С. С. Корсакова до разнообразных направлений психологической науки, бурно развившейся в ХХ в. (необихевиоризм — Б. Скиннер, К. Прибрам, когнитивная психология — У. Найссер, психоаналитическая школа, неофрейдизм и их последователи — А. Адлер, К. Юнг, Э. Фромм, Ж. Лакан, генетическая психология — Ж. Пиаже, “физическая” психология К. Левина, персонологическое направление — К. Роджерс, В. Штерн, трансперсональная, групповая, саентологическая и различные ветви социальной психологии и др.) также довольно часто приводили к вопросу о мистицизме и мистическом сознании и опыте как особых трансовых состояниях психики ⁵. Рассматривая исторические формы мистицизма (шаманизм, язычество, индуизм, тантризм, буддизм, даосизм, античный и христианский мистицизм), современные авторы (П. С. Гуревич, Л. А. Бессонова, Е. А. Торчинов, А. И. Кобзев и др.) утверждают, что “мистическое сознание, мистическая интуиция имеют историю, кроме того, они никогда не угасали в теле разных культур” ⁶. Отмечая, таким образом, что “Мистицизм – творение духа и мысли человека, феномен антропологический, неотъемлемый компонент культуры” ⁷, с другой стороны, до сих пор остается совершенно без внимания сопряженный с указанным вопрос о том, почему практически во все времена мы обнаруживали отрицательное отношение к мистицизму со стороны общественности? ⁸. Такой факт тоже всегда существовал и существует, и считать его случайным абсолютно неправомерно. Однако, какого-либо научного объяснения этому нет (в лучшем случае, религиозное).

Кроме того, необходимо отметить, что предпринимались многочисленные попытки феноменологического определения мистицизма, как правило, заключающиеся в стремлении формулирования лишь констатации его факта, т. е. в виде, описывающем его компоненты. В то же время, практически нет герменевтического истолкования смысла мистицизма, определения его относительно целей и способов получаемых эффектов его существования. Психологическая и социопсихологическая наука (Л. Леви-Брюль, Э. Дюркгейм, К. Г. Юнг, С. Гроф, Д. Фрэзер, М. Элиаде, Й. Хейзинга, С. А. Токарев, В. Ф. Зыбковец, Д. В. Кандыба и др.) определяют мистицизм в рамках от суеверий до трансовых состояний: “Мистицизм – слепые, ложные суеверия о таинственных и сверхъестественных силах и влияниях в жизни и судьбе человека, общества. Мистики и в самой психике, душе человеческой находят непостижимые начала. (ср. с И. Кантом об агностицизме вещей – А. С.) Магия – это практическая сторона всех форм мистицизма и суеверий” ⁹ . Или: “мифы массового сознания, темные пещерные суеверия, ползущие из времен незапамятных, полузвериных, когда простодушными дикарями владели такие же дикари, но похитрей или пофанатичней. Такие же дикари, надевавшие маски колдунов и шаманов” ¹⁰. Тем не менее, и то, и другое не могут объяснить факты, видимо, принципиальной невозможности научного подтверждения мистических явлений с помощью аппарата науки. Известны ¹¹ многочисленные попытки статистического анализа и организации чистоты экспериментов, однако, так и не давшие каких-либо зримых результатов.

Перечисленные проблемы становятся разрешимыми, если предположить, что кроме суеверного и трансового компонентов, значительным компонентом мистицизма является обман ¹². Причем обман как целенаправленное явление, феномен, присущий человеческому существу. Известно, что в природе встречаются формы приспособления к внешним ситуациям, напоминающие обман (маскировка, мимикрия, “хитрость” в поведении и т. д.), однако, несмотря на внешнее сходство с ним, в корне отличаются по сути ¹³. В отличии от животных, у которых указанное поведение является запрограммированной реакцией, обман человеческий всегда осознан. Различие заключается в том, что человек, обладая развитым акцептором результатов действия (способностью к предвидению, просчету будущих последствий своих и чужих действий ^{14, 15}), может отдавать себе отчет в последствиях своего обмана, что определяется как осознанное действие (впоследствии это назовут “свободой воли” ¹⁶). Обман, как правило, чрезвычайно целенаправленен, т. е. не может быть самоцелью (за исключением довольно редких случаев, близких к патологическим, когда становится образом жизни и начинает совершаться автоматически, непроизвольно ¹⁷). Таким образом, за обманом всегда стоит какая-либо цель, преследующая ни что иное, как выгоду. Поэтому он всегда идет рука об руку с эгоизмом, он просто не нужен там, где развит альтруизм. Именно поэтому восточные психотехнологии ¹⁸ не являются мистическими, что часто путается, особенно, в последнее время, и связано, по всей видимости, с их коммерциализацией, а также коммерциализацией эзотерического сознания и потребности в нем. В связи с этим можно утверждать, что происходит мистификация восточных психотехнологий, неизбежная, как следствие их коммерциализации. Отчасти по той же причине принципиальной чуждости, религия отрицательно относится к мистицизму. Правда, изначально будучи замешанной на альтруизме, религия давно также пропиталась эгоистическим духом (просят за себя, исповедь в личных грехах, спасение индивидуальной души и т. д.). Поэтому принципиальное изначально отрицательное отношение религии к мистицизму впоследствии превратилось в конкурентную борьбу, что, кстати, объясняет настоящую сходность многих атрибутов. Происхождение обмана также точно не известно. Существует множество вариаций его объяснения от имманентных сознанию: “Ну, что же сознание? Это, в сущности, единственная биологическая система человека, способная (и в более радикальной форме – предназначенная для того, чтобы) вводить нас в заблуждение ¹ ” и девиантных¹⁹ до социально-генеративных²⁰. Однако, имманентность обмана человеческим отношениям, в частности, коммуникативным, как считает Э. Берн ²⁰, представляется нам неправомерным. Скорее было бы предположить связь генезиса обмана с ошибками канала передачи информации, вернее, с научением использования в корыстных целях этого совершенно физического феномена, известного из теории информации ^{21, 22}. Однако, обман, сам по себе, не содержит ничего мистического. И только там, где он пересекается с психотехнологиями или имитациями ²³ (т. е. обманом) психотехнологий, он превращается в мистицизм ²⁴. Известна, например, отработанная система обманов древнеегипетских жрецов-магов (М. С. Хотинский ²⁵). Иллюзии и мистицизм фараонов и жрецов в Древнем Египте были раскрыты и повторены (люминесценция, оптические фокусы, специальные механические аппараты, краски, химические составы, галлюциногены – курения и зелья, и т. д. – А . Ю. Григоренко ²⁶). Нечто подобное использовалось также в храмах Древней Индии, Вавилона, Китая. В Древней Греции и Риме даже существовали фонтаны не только с водой, но и с вином. Неслучайно сходство слов “мистицизм” и “мистификация”. Именно неразрывная связь обмана с психическими и психотерапевтическими феноменами объясняет известное мнение о том, что маг в девяти случаев из десяти обманет, а в одном – получится ⁸. Не исключена возможность связи психических феноменов с включением каких-либо запредельных физиологических (возможно, психосоматических) механизмов, чем объясняются “чудесные” исцеления и действительная возможность парапсихических феноменов. Только получается на самом деле не в одном случае из 10, а из миллиона, а то и более. Остальное и составляет обман. Таким образом, обман здесь является инструментом достижения цели. В этом смысле становятся понятными причины неудач научной рациональности доказать или опровергнуть существование мистических феноменов ²⁷. Поскольку ничтожно малый процент правды среди обмана все же присутствует и плюс теория вероятности, оставляющая шанс случайного совпадения с реальными событиями, то опровергнуть указанные явления не удается. К тому же очень трудно опровергнуть феномен веры даже в то, что не существует ²⁸. С другой стороны, подтвердить существование мистицизма наука не может по причине принципиальной методологической²⁹ несовместимости: наука – стремление к истине, мистицизм – стремление ко лжи, обману. Таким образом, имманентно присущая экзистенция того и другого в идеале составляет диаметрально противоположное и не имеет точек соприкосновения. Экзистенцией мистического обмана довольно просто объясняется также отрицательное отношение со стороны социума к мистицизму во все времена, несмотря на столь же вечный интерес к нему. И привлекает, и отталкивает ³⁰. Привлекает ³¹ тайна (психический наркотик), а отталкивает обман, который, по большому счету, никому не нравится, особенно тем, кто обманывает сам и хорошо знает как это делается (лукавил А. С. Пушкин, когда говорил: “Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад” – тоже великий мистик-мистификатор!).

Отмеченная экзистенциальная природа мистицизма проявляет себя также и в различиях подверженности ему по половому признаку у мужчин и женщин ³². Достаточно посмотреть на контингент гадательных салонов, экстрасенсов, колдунов и пр., чтобы увидеть, что более 90 % его составляют женщины. Также в литературе неоднократно подчеркивается ³³ (В. В. Юрчук), что женщины более подвержены обману, и в то же время гораздо более склонны к нему сами (не исключено, что последнее является как раз одной из причин большей подверженности обману у женщин: “Женщины с легкостью лгут, говоря о своих чувствах, а мужчины с еще большей легкостью говорят правду” – Ж. Де Лабрюйер). Нам представляется, что именно левополушарная функциональная асимметричность мозга у мужчин (в отличие от равнополушарной функциональности у женщин) ³⁴ создает предпосылки “встроенности” доминанты интеллектуальной активности (по А. А. Ухтомскому³⁵). В результате этого наличие такого внутреннего имманентного очага затрудняет индуцирование возбуждения извне, со стороны внешнего мира, поскольку эти внешние возбуждения могут оказаться неконкурентоспособными с внутренней доминантой ³⁶. Таким образом, большая “погруженность” в себя, имеющая, по всей видимости, эволюционно-физиологические корни ^37-39, является у мужчин естественной защитой от наводимых трансовых состояний, к достижению которых обычно и направлен обман ⁴⁰. В связи с этим женщины, проявляющие маскулинные черты, (например, так называемые “деловые женщины”) и испытывающие в силу этого дисбаланс природной латерализации (функциональной асимметричности мозга) ³⁸, являются более защищенными от обмана. Кстати, повышенный уровень образованности человека также способствует облегчению возникновения и, главное, поддержания доминантного очага функциональной активности мозга, что позволяет в большей мере концентрироваться на внутреннем, чем на внешнем ³¹. Именно поэтому, чем ниже уровень образованности, тем проще приживается мистицизм.

Если говорить об особенностях работы мозга в измененных или трансовых состояниях сознания, которые являются целью практически всех магических действ, невозможно не упомянуть о страхе. Как сильнейшая эмоция, сам по себе, страх является одним из небольшого числа состояний, характеризующихся самоподдерживаемостью. Поэтому он очень популярен у мистиков всех времен и народов и часто используется в дополнение к обману. Нам представляется, что именно и только наведение страха, непосредственно вызывающего последующий транс, являлось целью публичных жертвоприношений множества культов древности. Учитывая нашу концепцию о трансформируемости мистических традиций в век научно-технического прогресса ², можно заметить, что мистический прием колдунов (кстати, и религий тоже) – предварительное запугивание, используется достаточно широко и в наше время – в криминалистике, в медицине, в школе, в рекламе, в СМИ ⁴² и т. д. Дело еще и в том, что страх – один из мощнейших видов индуцированного стресса ⁴³. А стрессорные состояния, в свою очередь, как условные раздражители, включают сверхпамять ⁴⁴, на чем, собственно, основаны многие виды стрессотерапии.

Научно-технический прогресс, будучи воплощением логико-рационалистического типа ментальности, несмотря на это, дает новую, не менее мощную почву для произрастания мистцизма. Это связано прежде всего с репрезентативной направленностью научного мышления ^{45, 46} с одной стороны, и рецептивным характером трансовых состояний, являющихся не столько порождающими энергоинформационные воздействия, а прежде иллюстративными состояниями, демонстрирующими и изображающими внутренние, с большой составляющей бессознательного, состояния “перцепиента”, что развито в нашей теории энергоинформационного воздействия ⁴⁷. Кстати сказать, ангоязычное издание упомянутой книги Ч. Хэнзела ¹¹ “Парапсихология” называется ни как-нибудь, а именно, “Extra-Sensory Perception. A scientific evaluation” (“Экстрасенсорное восприятие. Научная оценка”). Научная рациональность предполагает в любых случаях построение модели изучаемого объекта, т. е. репрезентирование, абстрагирующее от реального феномена. Выяснению соотнесенности модели и объекта посвящено огромное количество литературы от философской до частно-научной в самых различных областях науки. Однако, факт остается фактом – модель принципиально не тождественна объекту ⁴⁸ (“Лучшей моделью кошки является другая кошка, но предпочтительно, чтобы это была все-таки та же самая кошка” – Н. Винер, А. Розенблют ⁴⁹). Вся последующая работа производится именно со сконструированной таким образом моделью, в связи с чем из-за этой нетождественности также получается обман. Однако, различие с мистицизмом состоит в их телеологическом факторе – цели, вектор которой, как мы уже говорили, для науки направлен к истине и правдивости, а в случае мистицизма – к обману и еще большему обману. Тем не менее, “родственный” компонент не только не позволяет исключить мистицизм из обыденности, но, напротив, при определенных условиях даже способствует его произрастанию и соответственному спорадическому повышению интереса к нему. Современный мир, его развитие ⁵⁰, содействует повышению и все большему распространению моделируемости и возникновению все большего числа средств и возможностей для этого ⁵¹. В свою очередь, этот факт способствует трансформации мистических приемов и маскировке их под новую лингво-информационно-вещественную среду ⁵². С другой стороны, бурное развитие науки создает больший разрыв ее переднего края с не успевающим за ней образованием, порождая, таким образом, увеличение относительной неграмотности населения (даже при абсолютном росте образованности, но происходящей с меньшей скоростью, чем развитие науки и внедрение ее достижений). Увеличивающийся таким путем разрыв – благоприятнейший фактор для мистицизма, поскольку последний всегда сопутствовал и сопутствует неграмотности (Послушайте, что “несет” гипнотизер или маг на предварительной беседе – это практически мешанина из обрывков газетных статей и телевизионных слухов, однако, большинство в аудитории исправно впадает в транс) ⁴⁰. “Мистика, непостижимость тайны” — суть синонимы и использование их синонимично ⁵³.

И, наконец, повышенное распространение мистицизма всегда свидетельствовало о кризисном состоянии общества и революционной ситуации. Достаточно вспомнить мистицизм Древней Греции и Рима, Герона Александрийского, Архимеда и Александра Македонского. Кроме того, в новейшей истории подъем интереса к мистицизму и разгул его непосредственно предшествовал Февральской и Октябрьской революциям 1917 года. Вряд ли это можно считать причиной социальных потрясений, но скорее – симптомом разложения общества. Хотя, не исключено, что именно инквизиции, упорно искоренявшей мистицизм, удавалось на протяжении длительного периода сдерживать, тем самым, приближение капитализма.

Являясь безусловно отрицательным феноменом, мистицизм, однако, суть неотъемлемая составляющая культуры, в чем можно согласиться с некоторыми его исследователями ⁵. Однако, самое тонкое место такой точки зрения, которое не акцентируется, либо вообще обходится стороной, заключается в ценности мистицизма для культуры, поскольку ответ на вопрос о ценности в явном виде никак не следует из пропагандируемых ныне установок. Вопрос этот сразу автоматически становится ясным, исходя из рассмотренной концепции и учитывая экзистенциальный характер ⁵⁴ той части культуры, какой именно является мистицизм. Учитывая выше сказанное, можно заключить, что точно такой же частью культуры является бескультурье, то есть антипод, если предположить, что у любой вещи, например, существует противоположность (инь – ян, небытие – бытие).

Литература

1. Симкин Г. Н. Бирюзовая книга Китая // Человек, 1992, № 2, с. 26-34.
2. Савельев А. В. “Новейшая парадигма магии компьютеров” // в сб. докладов IV Междунар. Конгресса “Биоэнергоинформатика-2000”, Алтай, Барнаул, 2000.
3. Савельев А. В. Нейротехногенность – философия техники будущего // В сб.: “Нейроинформатика и ее приложения”, Красноярск, 1999, с.126-127.
4. Кант И. С. с. в 6-ти т. М., 1964, т. 2, с. 291-361.
5. Савельев А. В. «О возможности сознательного моделирования бессознательного». // В сб. докл. на 2-й Всероc. науч.- тех. Конференции. “Нейроинформатика-2000”, М.: МИФИ, 2000. т. II. с. 211-217.
6. Бессонова Л. А. “Мистицизм как феномен культуры” // Автореф. докт. дисс., М., 1998. 
7. Ibid., с. 22.
8. Савельев А. В. Наука и экзистенциология мистицизма // В защиту науки, 2009, в печати.
9. Дезорцев В. В. “Лжепророки, лжеисцелители, лжечудотворцы среди простаков”. Уфа, 1998, с. 4.
10. Леви. В. Охота за мыслью. Воронеж, 2002.
11. Хэнзел Ч. “Парапсихология”, М.: Мир, 1970.
12. Савельев А. В. Экзистенциология мистицизма // в сб. докладов VII Междунар. Конгресса “Биоэнергоинформатика-2004”, Алтай, Барнаул, 2004.
13. Симкин Г. Н. Не должен уйти питекантроп // Социум, 1992, № 11-12 ()23, с. 10-17.
14. Анохин П. К. Очерки по теории функциональных систем. М.: Медицина, 1975.
15. Правдивцев В. А., Козлов С. Б., Ясенецов В. В. Эфферентно-афферентная конвергенция как структурно-функциональная основа аппарата акцептора результатов действия // УФН, 1997, т. 28, вып. 4, с 33-43.
16. Щербатых Ю. В. “Искусство обмана. Энциклопедия”, М.: Эксмо, 2002.
17. Слободяник А. П. Психотерапия. Внушение. Гипноз. Киев: Здоров’я 1977, с. 408.
18. Симкин Г. Н. Экология духа. Даосизм: Алгоритмы великого неделания // Человек, 1992, № 6, с. 6-18.
19. Бакусов Л. М., Репкин И. С., Шосталь С. А., Савельев К вопросу о механизмах сознания человека: норма или патология // В сб. тр. ХI Межд. Конференции “Проблемы нейрокибернетики”, Ростов- на- Дону, 1995, с.42-43.
20. Берн Э. “Игры, в которые играют люди”, M.: Современная литература, 2002.
21. Шеннон К. “Работы по теории информации и кибернетике”, М., 1963.
22. Lomova J. J., Savelyev A. V. Pythagorean syndrome and numerical nature of information // в сб. тр. I Всесибир. Конгресса женщин-математиков, Красноярск, 2000, С. 123-124.
23. Савельев А. В. Критический анализ функциональной роли модульной организации мозга // Нейрокомпьютеры: разработка, применение, 2008, № 5-6, c. 4-17.
24. Бэндлер Р., Гриндер Д. Структура магии. НЛП. СПб.: “Белый карлик”, 1996, с. 28-35.
25. Хотинский М. С. «Чародейство и таинственные явления в настоящее время». С-Пб., 1866.
26. Григоренко А. Ю. Разноликая магия. М.: Сов. Россия, 1987.
27. Савельев А. В. К вопросу эпистемологической адекватности нейрокомпьютеров // РАН, Философия науки, 2000, № 1(7), с. 85-91, http://www.zipsites.ru/books/ihtik/phil_bibl_1Gb.htm http://www.searchengines.ucoz.ru/dir/3-2-2.
28. Сапрыкина Т. А., Никитина Л. Н., Савельев А. В. Философские аспекты использования Интернет: современный человек потомок homo religiosus // В сб.: “К культуре мира – через диалог религий”, Омск, 2000, т. II, с. 80-82.
29. Савельев А. В. Философия методологии нейромоделирования: смысл и перспективы // РАН, Философия науки, 2003, № 1(16), с. 46-59, http://www.philosophy.nsc.ru/journals/philscience/1_03/00_SAVELJEV.htm .
30. Савельев А. В. Эпистемология этики и этический релятивизм в цивилизационном процессе // В сб.: “Человек, Культура, цивилизация на рубеже II и III тысячелетий”, Волгоград, 2000, т. II, с.81-83.
31. Симкин Г. Н. Атомы поведения, или этология культуры // Человек, 1990, № 2, с. 17-30.
32. Савельев А. В. Антропологический парадокс и аналитико-синтетическая прогностика будущей гендерной предрасположенности ребенка // В сб. тр. Российского науч. форума “Мать и дитя”, М. МОРАГ, 2004.
33. Юрчук В. В. Мужчине о женщине: жизнь, общение или искусство не оставаться в дураках. Минск: ИООО Современное слово, 1997, 480 с.
34. Springer S. P., Deutsch G. Left Brain, Right Brain. Edited by W. H. Freeman and Comp. San Francisco, 1981.
35. Ухтомский А. А Избранные труды. Сер. “Классики науки”. Л.: Наука, 1978.
36. Савельев А. В. Новый антропобиологический подход к анализу гендерной идентичности женщины // В сб. тр. Российского науч. форума “Мать и дитя”, М. МОРАГ, 2004.
37. Геодакян В. А. Эволюционные хромосомы и эволюционный половой диморфизм // Известия РАН, серия “Биология”, 2000, № 2, с. 133-148.
38. Savelyev A. V. Synergetic Evolutionary Anthropology of Sex Dimorphism // “Current Anthropology”, 2009 – in print.
39. Савельев А. В. Антропологический взгляд на мужские роли в вопросах сохранения здоровья матери и ребенка // “Охрана здоровья матери и ребенка”, М.: МОРАГ, 2003, с. 249-250.
40. Бакусов Л. М., Репкин И. С., Шосталь С. А., Савельев А. В. Техника трансовых воздействий. // “Медицинская техника”, М.: Медицина, 1997, № 4, с. 14-18.
41. Kolesnikov A. A., Savelyev A. V. Philosophical principles of management by the special brain conditions // XXII International Conference on Computer Aided Design”, Crimea, Yalta-Gurzuff, 1995, vol. 1, p. 242-243.
42. Савельев А. В. Биоэнергетика воздействий на здоровье человека на широковещательных радиоканалах // в сб. докладов VII Междунар. Конгресса “Биоэнергоинформатика-2004”, Алтай, Барнаул, 2004.
43. Savelyev A. Stress and Functional System Theory // Proceeding of Second World Congress on Stress, Melbourne, 1998.
44. Бакусов Л. М., Шосталь С. А., Репкин И. С., Савельев А. В. К вопросу о стрессорных механизмах памяти: применение в психопедагогике // В сб.: “Психодиагностика и психопедагогика”, Уфа, 1997, с. 30-31.
45. Савельев А. В. Проблемы диалога нейробиологии и нейромоделирования // В сб. “Нейрокомпьютеры и их применение-2002”, М.: ИПУ, 2002, с 1256-1262.
46. Вартофский М. Модели. Репрезентация и научное понимание. М. Прогресс, 1988.
47. Шосталь С. А., Бурзяецева О. А., Савельев А. В. Новая концептуальная модель энергоинформационного обмена” // в сб. докладов IV Междунар. Конгресса “Биоэнергоинформатика-2000”, Алтай, Барнаул, 2000, т. 1, с. 7-9.
48. Савельев А. В. К вопросу о причинах происхождения философии нейрокомпьютеризации сознания // РАН, Философия науки, 2002, № 1(12), с. 45-56. http://www.bogoslov.ru/library/text/228724/index.html .
49. Rosenblueth A., Wiener N. Role of Models in Science // Philosophy of Science, 1945, v. 12, # 4, p. 320.
50. Savelyev A. V. Artificial Intellect, Neurocomputing and Some Human Brain Problems // paper in CSIT’2001 Proceedings, 2001, vol. 3, pp 60-63.
51. Савельев А. В. Internet и нейрокомпьютеры как социотехнологические стратегии искусственного мира // Философские науки, 2004, № 6, с. 100 113; http://sciteclibrary.ru/rus/catalog/pages/7759.htmlhttp://majesticarticles.ru/naykaiobrazovanie/obrazovanie/pred/informatika/13103415.html .
52. Савельев А. В. Глобальные тенденции нашего времени как предпосылки нейрокомпьютеризации сознания // в сб. “Нейроинформатика и ее приложения”, Красноярск, 2001, с.167-179.
53. Симкин Г. Н. Ефремов И. А.: фантастика, философия, жизнь // доклад на конференции, посвящённой 90-летию со дня рождения И. А. Ефремова, окт. 1998.
54. Савельев А. В. Учение об эпистемологической стратегии // РАН, Философия науки, 2004, № 2(21), с. 3-17; http://sciteclibrary.ru/rus/catalog/pages/8374.html http://www.philosophy.nsc.ru/journals/philscience/7_00/SAVELJEV.htm .

 Работа выполнена при финансовой поддержке РФФИ (грант № 04-06-80460) и РГНФ (грант № 04-03-00066а)